Спектакль "Я - или Бог - или никто" покажут в Центре им. Мейерхольда
19 октября 2012 года
Премьера спектакля "Я - или Бог - или никто" по трагедии Пушкина "Моцарт и Сальери" в постановке режиссера Антона Маликова состоится в столичном Центре им. Мейерхольда в пятницу.
Этот спектакль родился как независимый театральный проект, в котором встретились два ярких актера одного поколения - Петр Семак, ведущий артист труппы петербургского Малого драматического театра под руководством Льва Додина, и Алексей Девотченко, теперь работающий в МХТ. Режиссер - ученик Леонида Хейфеца по ГИТИСу Антон Маликов предложил им одну из "Маленьких трагедий" Пушкина.
"Трагедия "Моцарт и Сальери" попала в мои руки случайно. Я не мечтал поставить ее всю жизнь. Но когда так случилось, я не знал, что делать с этим материалом, не знал, про что и как я буду ставить. С апреля мы начали репетировать. Название спектакля - "Я - или Бог - или никто", строчка из знаменитого стихотворения Лермонтова - родилось во время репетиций", - рассказал режиссер Антон Маликов.
Выходу на сцену предшествовал большой "застольный" период - актеры и режиссер обсуждали текст, искали наиболее важную в этой работе тему. Эпиграфом к спектаклю стал текст Павла Флоренского о дружбе. По словам режиссера, именно дружба, а не зависть, кажется ему наиболее важной составляющей в отношениях Моцарта и Сальери.
"Первое, что прочитывается в тексте - это зависть. Мы старались уйти от этой темы - она ведь и так заложена в тексте. Мы много разговаривали с актерами, много читали, в том числе, Флоренского. Для нас это история двух друзей, двух гениев, сопереживающих друг другу, любящих друг друга безмерно. Единственный человек, которому доверяет Моцарт, это Сальери. А Сальери, в свою очередь, любит Моцарта. Наверное, у каждого из нас есть один человек, с которым можно посидеть и поговорить начистоту", - размышляет Маликов.
Другой темой, волновавшей режиссера в его обращении к Пушкину, стал вопрос личной свободы человека, свободы, как стремления к счастью.
"Каждый человек хочет быть счастливым, а счастье наступает в момент освобождения от того, что мучило, тяготило. И Моцарт, и Сальери движутся к этой свободе. Свобода это абсолютное счастье внутри, но оно только на секунду", - говорит Маликов.
Таким образом, "Моцарт и Сальери" в версии молодого режиссера, чье имя узнали, когда он поставил "Лес" А. Островского в студенческой аудитории ГИТИСа - не о пресловутой несовместимости гения и злодейства, которая стала уже общим местом.
"Это просто два обыкновенных человека. Если начинать разговор о масштабе их дарования, о масштабе личности, то тут же бы встал вопрос - а как этот масштаб играть? В первую очередь, это обычные люди, которые так же, как и все, умываются по утрам, чистят зубы. Это другие создают вокруг них этот ореол, славу гения или злодея", - считает режиссер.
В спектакле, сконцентрированном на детальной проработке отношений героев, на психологических нюансах их общения, сделана попытка по-новому взглянуть на известных персонажей.
"Мне хотелось оправдать Сальери. Хотелось, чтобы их было жалко обоих. Чтобы, наконец, стало понятно, что Сальери - не сволочь. Он спас Моцарта, он помог ему. Помог человеку, который и так уже был на краю гибели. Для меня Сальери не злодей, он совершил поступок, за который будет расплачиваться не только на земле, но и после смерти. Тем не менее, он принял эту участь", - говорит режиссер.
Работая с текстом, Маликов стремился избежать литературного театра, формата поэтического вечера.
"Я хотел, чтобы поэтический текст не звучал как стихи. А этой опасности можно избежать, только когда ты "посадишь" текст на действие. Меня спрашивают - как вы работали со стихотворным ритмом, но мы об этом не говорили, главное это действие. Чтобы актер понимал, что происходит в данный момент, чего хочет его персонаж. Как говорил мой мастер Хейфец - "Что случилось?" - это главный вопрос для режиссера", - пояснил Маликов.
Молодой режиссер работал не только с двумя прославленными актерами, но и с не менее известным театральным композитором - Фаустасом Латенасом - его музыка не раз становилась полноправным участником действия в спектаклях Эймунтаса Някрошюса и Римаса Туминаса.
"Это было моей мечтой - работать с Фаустасом Латенасом. Думал, что, может быть, когда-нибудь, гораздо позднее, это случится. Но вдруг мы случайно встретились, я предложил ему поработать с нами, и он не отказал. Фаустас Латенас добавил в спектакль надежды, так же, как он это сделал, например, в "Дяде Ване" Туминаса. Несмотря на мрачные обстоятельства, в музыке сквозит надежда, но в этой надежде, в свою очередь, скрыта еще большая, абсолютная безнадежность. Но все-таки толика надежды должна быть в спектакле", - говорит режиссер.